По правде говоря, показанный по ТВ сравнительно новый фильм Феллини «Джинджер и Фред» мне не понравился.
Не понравилось кино как кино. Мне показалось, что «лав стори» пожилых танцоров, поведанная в картине, не столько романтична, сколько сентиментальна.
Джульетта Мазина и Марчелло Мастроянни — великие актеры, встречая которых зрители встают, и овация не смолкает в продолжение нескольких минут, на сей раз ничего не прибавили к тому, что про них прежде было известно,— мне по крайней мере.
Впечатление такое, что они появились, чтобы напомнить о себе. Что вот, мол, они живы… Что они здоровы, полны творческих сил…
Фильм-напоминание… Не такой уж редкий жанр. И по-своему благородный.
Если оставить в стороне судьбы персонажей и отдаться ностальгическим воспоминаниям о самих актерах, об их кинематографических имиджах и об имидже самого Феллини, то фильм может принести известное эстетическое удовлетворение.
Марчелло и Джульетта — более чем любимые актеры Феллини; они к тому же, можно сказать, его излюбленные мотивы.
Марчелло — воплощение живого, деятельного, творческого начала. Недаром же именно его Феллини делает своим «альтер эго» в фильме «8 1/2».
Джульетта — само простодушие природы, несгибаемая и неиссякаемая, ее естественность, будь то на дне жизни (Кабирия — в раннем фильме Феллини «Ночи Кабирии») или на вершине социально-иерархической пирамиды (Джульетта — в более позднем фильме «Джульетта и духи»).
И едва ли не каждый фильм Феллини становился ареной взаимодействия этих мотивов, иногда изощренно запутанного, как, скажем, в тех же «8 1/2», иногда, как в «Дороге» или «Клоунах», наглядно простого, но тоже глубокого.
Что же касается «Джинджер и Фреда», то это, на мой вкус, нечто вроде схемы, пунктирно обозначившей границы прихотливого мира самого Феллини. Это попурри, сочиненное маэстро на собственные темы, мотивы и образы.
Фильм особенно интересно и приятно было смотреть тем, кто видел прежние картины Феллини и кто неравнодушен к ним.
В сущности, творчество всякого большого мастера тем отличительно, что его фильмы, снятые в разное время на разном материале, образуют нечто вроде сериала со сквозной интригой. Поэтому и показывать их стоит в серийной связке. От этого выигрывает в глубине понимания каждая лента в отдельности и сам художник, в чем телезрители уже имели случай убедиться, посмотрев собрание киносочинений В. Шукшина, О. Иоселиани, А. Тарковского.
Конечно, когда нет возможности путешествовать, можно удовлетвориться разглядыванием карты живописного ландшафта. Но так ли уж дерзка для нынешнего телезрителя мечта увидеть на домашнем экране если не полное собрание, то собрание избранных сочинений Федерико Феллини?
Эта мечта представляется особенно естественной оттого, что мастер кое-что сделал непосредственно для телевидения, например, упомянутых здесь «Клоунов», шедшую в нашем прокате «Репетицию оркестра», совершенно неизвестный видеофильм «Блокнот». Не говоря уже о том, что Феллини вообще с определенного момента своей кинобиографии заметно тяготеет к телевизионной манере общения с аудиторией.
ТВ соблазнило, как признался потом Феллини, возможностью выразить себя спонтанно и непосредственно, не особенно заботясь о симметричной и замкнутой интриге. Оно дарило возможность самому рассказчику, не прячась за маски вымышленных персонажей, исповедаться зрителю как на духу.
Впрочем, «роман» с ТВ у Феллини был недолгим. Кажется, уже по ходу работы над «Репетицией оркестра» наступило охлаждение, причина которого состояла в том, что на месте миллионов отдельных зрителей-индивидов мастер обнаружил миллионоголовое существо, ни на что не реагирующее, кроме как на сенсационные кошмары, апокалипсические видения, рекламные трюки, балаганный энтузиазм мерцающих и вибрирующих видеоклипов.
В связи с этим Феллини и назовет телевидение «родом визуальной чесотки» и придет к тем же выводам. что и нынешний председатель Гостелерадио М. Ф. Ненашев, определивший три фундаментальных направления деятельности вверенного ему учреждения: информировать, убеждать и утешать.
Феллини, вероятно, не смог так кратко и емко сформулировать задачи, стоящие перед ТВ, и снял фильм «Джинджер и Фред», где в меру своего таланта выразил все, что он думает по этому поводу.
Вот к чему я и веду: фон, производственная среда картины интереснее и Джинджер, и Фреда, и даже Марчелло вкупе с Джульеттой.
Вот здесь Мастер точен и едок. Следует череда портретов, эскизов, стремительных абрисов, каждый из которых интересно сопоставить, сверить с собственными впечатлениями…
Ведущий шоу — супермужчина, само обаяние, сама мужественность. Одно удовольствие смотреть, как этот персонаж с разворотом плеч вышибалы из увеселительного заведения «натягивает» неуловимым движением скул улыбку зазывалы опять же из увеселительного заведения, каковым и является праздничное телешоу. Он главный человек, он монумент. А все остальное кипит, мельтешит и суетится… Возникают и пропадают карлики, гомики, прорицатели, преступники, нафталинные адмиралы, суперзвезды, экс-звезды. И время от времени в кадре оказывается уникальная корова с рекордным количеством сосков.
Но из всего этого скопища призраков и духов является праздничная телевизионная программа, которая воплощает в себе то, что как раз и прокламирует отечественное теленачальство,— полезную информацию и приятное почесывание пяток трудового народа.
В разгар шоу условные Джинджер и Фред чувствуют потребность сбежать. Но симпатичная пара доигрывает свою роль.
Сбежал из телевидения Феллини, в смысле — перестал на него работать.
Так что «Джинджер и Фреда» можно счесть в известном смысле автобиографической картиной и для самого Феллини, и для его любимых актеров.
Подозреваю, что она может показаться автобиографической и некоторым телезрителям. И возникает желание сбежать, то бишь выключить трансляцию «бесконечного погребального ритуала, маскируемого под мюзик-холл», как выразился о современном телевещании все тот же Феллини.
А с другой стороны, куда убежишь?.. Ты все время в эфире.
Когда-то Шекспиром было заявлено, что весь мир — театр, а люди в нем — актеры.
Феллини до определенной поры считал, что весь мир — цирк, а люди в нем — клоуны.
Теперь он, похоже, думает, что весь мир — ТВ, а люди — при Нем.
Похоже на правду, которой не хочется верить.
А фильм не так уж плох, как показался с первого взгляда. Могу беспристрастно констатировать, что в конце этих заметок он мне нравится гораздо больше, чем в начале.
Ю. Богомолов